Текст представляет собой своего рода инопланетный отчёт о человеческой культуре. Однако либо инопланетный разум не способен полностью проникнуть в отношения между вещами и уловить причинно-следственные связи, либо способен, но ему мешает структура языка и ограниченная возможность организовывать свои наблюдения.

Результатом становится серия причудливых слияний, при которых изображения вырываются из привычных рамок и соединяются с чем-то диссонирующим. Так, например, секс и оживление жены соседствуют с включением бытовых приборов. Пища трактуется как взаимодействие с текстилем: карта, нарисованная на шкуре животного, предположительно указывает точки, в которых может находиться еда, — что близко к истине, но не совсем верно. Произнесение имён приравнивается к генерации реальной власти. Бог отождествляется с погодой, что, впрочем, не так уж далеко от истины, если учитывать ранние религиозные пантеоны.

В книге описана смутно знакомая, но в высшей степени чуждая нам реальность, в которой часть объектов узнаваема, а остальные имеют знакомые имена, но вступают в несвойственные им отношения. Чтобы удовлетворить возникающее у читателя любопытство, каждый раздел снабжён словарём терминов, определения которых почти удаются в попытке объяснить описываемое.

Несмотря на ясность и простоту формы и синтаксиса, этот текст находится на пределе человеческих возможностей постижения. И запомните: слова, которые мы произносим, если не истолковывать их как колебания проводов и струн, натянутых поперёк рта, — не более чем болтовня о погоде.

Бен Маркус